Эпита́фия (от др.-греч.ἐπιτάφιος — надгробный, от др.-греч.ἐπι, на, над, и др.-греч.τάφος, могила) — термин, имеющий в истории культуры множество значений.
В Древней Греции (греч.ἐπιτάφιος λόγος) — надгробная речь, памятное состязание или игры в честь умершего[1]. Также: «Траурная речь, которую на церемонии захоронения павших произносил публично один из выдающихся граждан Афин. Эпитафия строится по обычной, традиционной схеме: во введении оратор подчёркивает трудность своей задачи, в главной части речь идёт о воспитании и жизни павших за свой полис, восхваляются погибшие и их дела, заключительная часть содержит обращение к живущим, а также слова утешения близким покойных. Одновременно речь славит город Афины и его государственное устройство». Известны такие эпитафии Перикла, Сократа, Софокла и других выдающихся людей древности[2]. У древних римлян надгробные речи, произносимые перед траурным шествием (лат.Laudatio funebris — траурные восхваления) носили менее развёрнутый характер и им придавалось меньшее значение, чем самому театрализованному шествию[3].
В поздней античности, культуре эллинистической эпохи и в Византии «эпитафа» (греч.ἐπιτάφa, лат.epitapha — разновидность надгробного памятника, в отличие от надгробия подобно кенотафу, не связанная с местом захоронения, обычно это каменная плита, вделанная в стену храма внутри или снаружи с памятной надписью. Отсюда возник обычай и искусство сочинения письменных эпитафий (лат.legere sepulcra — читать, декламировать надгробную надпись).
В западноевропейском Средневековье эпитафиями называли не только надписи, но также надгробные скульптурные и живописные изображения. С ХIV века эпитафия — сложная композиция, представляющая собой архитектурный памятник — надгробие или кенотаф — статую, рельеф, надпись и изображение донатора, прославляющего своего небесного покровителя. Такие архитектонические композиции устанавливали в нефах храмов вдоль стен либо у западной стены, но они не были связаны с заупокойным культом. Памятную надпись завершали латинскими словами «exсudit», или «exсudebat» (высечено [на камне]… по велению такого-то).
В эпоху барокко, особенно в Германии, Чехии, Силезии и Польше, в XVI-ХVIII веках получили распространение рельефные (на надгробных плитах) или живописные (в виде картин) эпитафии. В верхней части композиции изображали сцену «Оплакивание Христа» или «Положение во гроб» либо Распятие с предстоящими фигурами (Богоматери и Иоанна Богослова), внизу — портреты донаторов с членами их семей. В Италии чаще изображали Мадонну с Младенцем на троне в окружении избранных святых, а у подножия трона — донаторы храма, живые и усопшие, их предки и дети, собранные вместе. Такие изобразительные эпитафии внешне схожи с алтарными триптихами или полиптихами с тем различием, что внизу, в пределле алтаря, помещены развёрнутые памятные и посвятительские тексты[4].
Подобные литургические плащаницы в течение веков оказывали влияние на искусство живописи и скульптуры, росписи и рельефов антепендиумов, алтарей и церковных кафедр (пульпитов). Так, согласно одной из версий, знаменитая картина художника Ганса Гольбейна Mладшего «Мёртвый Христос в гробу» необычно вытянутого по горизонтали формата была выполнена в качестве пределлы алтаря. Однако остальные части алтаря не обнаружены. Поэтому М. Я. Либман счёл возможным утверждать, что картина восходит к старинным византийским «эпитафиой» (плащаницам), связанным с пасхальной литургией. Подобного рода образы встречаются в венецианском искусстве вплоть до XVI века, например в творчестве Марко Базаити и Витторе Карпаччо[5].
В средневековой Германии такие композиции именовали «Grabeschristus» — «Христос в гробнице». Знаменитая картина «Мёртвый Христос» Андреа Мантеньи также связана с традицией живописных картин «эпитафиой». Она предназначалась художником для установки в изголовье собственного надгробия в капелле церкви Сант-Андреа в Мантуе[6].
В христианской традиции тексты эпитафий служат напоминанием о предстоящей встрече с Богом и необходимости подготовки к ней. Например, популярная эпитафия, высекавшаяся на надгробных камнях в России XIX века, гласила:
Прохожий! Ты идёшь, но ляжешь так, как я;|Присядь и отдохни на камне у меня,|Сорви былиночку и вспомни о судьбе;|Я — дома, ты — в гостях; подумай о себе[7][8]
Некоторые известные эпитафии
Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,
Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли.
Здесь покоится тело Джонатана Свифта, деканаэтого собора, и суровое негодование уже не раздирает его сердце. Ступай, путник, и подражай, если можешь, тому, кто мужественно боролся за дело свободы.
Московский некрополь: История, археология, искусство, охрана: Материалы науч.-практ. конф / Редкол.: Э. А. Шулепова (отв. ред.) и др.; РАН, НИИ культуры. Московский фонд культуры. — М.: НИИК, 1991 (1992). — 200 с.
Постнов О. Г.Русская военная эпитафия XVIII - начала XIX вв. // Военное прошлое государства Российского: утраченное и сохранённое. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвящённой 250-летию Достопамятного зала. Часть 3. — СПб., 2006. — С. 38—42.
Т. С. Царькова, С. И. Николаев.Эпитафии петербургского некрополя // Александр Валерьевич Кобак, Юрий Минаевич Пирютко: Исторические кладбища Санкт-Петербурга. — 2-е изд., дораб. и испр. — М.: Центрполиграф, 2011. — ISBN 978-5-227-02688-0.
Рязанцев С.Искусство эпитафии // Танатология (учение о смерти) / Сергей Рязанцев. Восточно-Европейский институт психоанализа. — СПб.: ВЕИП, 1994. — 384 с. — (Библиотека психоаналитической литературы). — 25 000 экз. — ISBN 5-85-084-004-8.
Ульянов О. Г. Эпитафия прп. Андрею Рублеву (проблемы атрибуции) // II Чтения памяти В. А. Плугина. М., 2012.
Шубинский С. Н.Кладбищенская литература (Эпитафии XVIII века) // Исторические очерки и рассказы / С. Н. Шубинский; Вступит. очерк, сост. к.и.н. Л. Д. Полиновской; Худож. А. Кущенко. — М.: Московский рабочий, 1995. — 288 с. — (Клуб любителей истории Отечества: КЛИО). — 15 000 экз. — ISBN 5-239-01459-0. (в пер.) — Указ. личн. имён: с. 281—286.